о раскаянии и помощи ближнему

На днях до меня наконец-то дошло (сова-жираф, да), почему именно Сонечка Мармеладова могла спасти Раскольникова, но никак не Дуня и не Разумихин (а ведь оба, казалось бы, ближайшие и любимейшие люди). И почему именно Грушенька, а не Катерина Ивановна, могла спасти Дмитрия Карамазова. И почему именно отцу Анатолию ("Остров") было дано от Бога помогать людям - преступнику, а не отцу келарю, который и мечтал бы спасать ближнего, но...
Потому что падшего может спасти только падший. Раскаявшийся, но - переживший падение. Тот, кто знает, как это все хрупко - человеческая уверенность в себе, и чистота, и честь, и жизнь. Все человеческое.
К сожалению, любовь к ближнему - такая штука, что, как бы мы ни были чисты и бескорыстны (да и таких-то, пожалуй, 0,3%), мы не можем не любоваться собой, протягивая руку помощи. Мы не Богу работаем, а своей гордыне. Мы - подсознательно, сознательно, надсознательно, как угодно - чувствуем себя выше спасаемого, только называем это, наверно, иначе - "силой", "нормой" и так далее.
И только такой же падший, но раскаявшийся, искренне считающий себя хуже всех, греховнее всех, смирившийся перед миром, может полюбить ближнего своего без отвращения, без гордыни, как равный - равного, не кичась даже мысленно, не гордясь своей чистотой. Искренне считая себя худшим из людей и надеясь хоть как-то облегчить свою совесть, он может работать этим людям и Богу.
Может быть, именно поэтому, например, работать в клиники для наркоманов идут бывшие наркоманы.
Кто еще, как не они, смогут взглянуть на тех больных без отвращения и помочь им.
Может быть, это набор банальностей. Все это щедро рассыпано по Библии, есть даже в тексте затверженной наизусть утренней (или вечерней?) молитвы. А понять получается иногда только спустя десятки лет чтения.