soledad

...а чтобы поскорей пришла весна, mi'ijo, я расскажу тебе старую индейскую легенду.
В одной деревне жил мастер. Он делал дудки, которые пели так, словно в каждой жила чья-то душа. Никто не мог доискаться, в чем секрет; деревья одни, техника та же, а музыка - разная.
Мастер был нормальный чувак, с Маниту нефритовыми стержнями не мерился и поэтому секрет с собой в могилу не потащил, а передал соплеменникам.
Вот он.
Чтобы дудка пела, как ни один другой инструмент в мире, нужно выбирать специальные нашептанные деревья.
Давным-давно, еще до того, как появились на свет первые жители этой деревни, жило в тех местах другое индейское племя. Воинам этого племени с детства внушали, что настоящий индеец всегда должен оставаться невозмутимым и ни при каких условиях не открывать никому своих истинных мыслей и чувств. А чтобы не сойти с ума, эти воины шли в буковую рощу, крепко-прекрепко приникали к стволу дерева и в его дупло шептали о том, что у них на душе. Когда же индеец отправлялся беседовать с предками в долину мертвых, листва дерева могла рассказать о его жизни, любви, сомнениях и страданиях миру. Так и появлялись нашептанные деревья.
Определить их очень просто. Достаточно прийти в эту рощу и прислушаться: дерево само прошелестит тебе будущую музыку. 
А еще то племя верило, что человек получает имя, только когда находит свою вторую половинку. Поэтому многие воины того племени так до самой смерти и оставались безымянными и откликались на свист.
Your move, spring.

жизнь как biutiful

... или, к примеру, все тот же "Biutiful". "Когда сова умирает, она выплевывает комок пуха".
А что же еще ей выплевывать, маленькой птице, если принять, что душа ее, "душа скотья" - не дух Божий, а кровь, как писал все тот же Иоанн экзарх Болгарский в моем нежно любимом "Шестодневе". 
Кровь, плоть... и пух.
Иногда во мне просыпается к.ф.н. и гоняет остальных угнездившихся в моей голове товарищей чугунной лопатой. Просто так, от избытка чувств.

мчатся тучи, вьются тучи...

Долгими февральскими вечерами в деревне мы с родительским котэ смотрим Travel Channel, а в рекламных паузах тоскливо глазеем в окно, хрупаем солеными огурцами и задумчиво исполняем на два голоса старинную казачью песню "Не для меня придет весна", причем я, как водится, альтом, а котэ - хриплой фистулой. Немногочисленные сельчане крестятся и рассказывают внукам истории про оборотней.

Если зима продержится чуть дольше, мы с котэ напишем великую русскую литературу. Что тут еще и делать-то.
А потом дружно уедем в южную ссылку.