Pasquarosa

***

На Троицу так легко и естественно вспоминать ушедших близких, ту часть себя, которая навсегда ушла вместе с ними, и ту, что осталась с тобой.
Вот, скажем, яблоки. Когда я, маленькая, капризничала и отказывалась их есть (тут надо сказать, что на бабушкиных шести сотках росло все сразу и много, и слопать все это худосочный московский ребенок на летнем выпасе был просто не в состоянии; впрочем, лет до 13 я свято верила, что еду и сон придумали взрослые, чтобы мучить детей), бабушка чистила их от кожуры и резала на четыре части. И яблоки съедались мгновенно, как чипсы (которые тогда назывались "Сушеный картофель", и еще поди достань).
...и сейчас, когда я чищу и режу залежавшиеся в холодильнике яблоки, чтобы - на правах собственной бабушки - скормить самой себе, я постоянно вспоминаю бабу Олю.
Наверно, мы стареем, когда убеждаемся, что некоторые родительские приемчики-то, оказывается, отлично работают.

***

А эта история о преодолении. Точнее, на самом деле она про грязные руки, но для меня она на всю жизнь останется историей о преодолении.
Долгие годы мне не давало покоя одно детское воспоминание.
Лето, солнечный день. Я перелезаю через рельсы. То есть буквально ползу по ним. До сих пор помню запах мазута от шпал и теплый металл под ладошками.
Однажды не выдержала, спросила у мамы:
- Мам, что это могло быть? Что такое я помню? Это было или мне приснилось?
Оказывается, было. Причем одно из самых ранних воспоминаний: мне тогда было, кажется, меньше трех лет. 1983 год.
Мы приехали в Гаврилов-Посад к прабабке (она тогда еще была жива) и пошли навестить мамину подругу, тетю Нину. Они с дядей Сашей жили за линией (Посад делит на 2 части железная дорога). Вот через эти рельсы я и перелезала.
И ведь мама - теоретически, потому что в 1983 году, в свои 25, мама была худющей, как Твигги, а я - бабушкиными стараниями - лет до трех была упитанным ребенком, - могла поднять меня и понести. Но нет, терпеливо ждала, пока я переползу через все рельсы. За мной вообще всегда оставляли право на попытку и на ошибку. И это правильно, я считаю. Так и должно быть.
А к чему тут испачканные руки, спросите вы.
Когда мы пришли к тете Нине, та еще не вернулась с работы; дома был только дядя Саша.
Мама вымыла мне руки под рукомойником.
Пришла тетя Нина, увидела в тазу грязную, черным-черную воду и напустилась на мужа, - мол, сколько раз просила, смывай ты свою сажу на работе, нечего в дом тащить (дядя Саша тогда работал механиком).
- Ну что ты, Нин, - вступилась за него мама, - это я Юльке руке мыла.
- Да не могут быть у ребенка такие грязные руки! Это точно Сашка!
В общем, еле удалось ее убедить, что у этого ребенка бывает и не такое.

Разумеется, я всего этого не помню.
Только теплые рельсы и запах мазута.
И солнечный день.